И что-то всем стало невесело. Недолго гостили парни у Мироновны, ушли один за другим, и пришлось
девушкам расходиться по домам без провожатых; иные, что жили подальше от Ежовой, боясь, чтобы не приключилось с ними чего на дороге, остались ночевать у Мироновны, и зато наутро довелось им выслушивать брань матерей и даже принять колотушки: нехорошее дело ночевать девке там, где бывают посиделки, грехи случаются, особливо если попьют бражки, пивца да виноградненького.
Неточные совпадения
Девушки и парни
расходятся в разные стороны.
"С Мальхен я познакомился здесь, у Дарьи Семеновны. Она была скромная
девушка, беленькая, но не очень красивая, и потому никто не хотел с нею танцевать. Но я видел, что ей очень хочется танцевать, и однажды, когда гости уж
разошлись, подошел к ней и сказал:"Мальхен! будемте танцевать вместе!"И она ответила:"Я согласна".
Вечерами, по праздникам, все население улицы выходило «за ворота», парни и
девушки отправлялись на кладбище водить хороводы, мужики
расходились по трактирам, на улице оставались бабы и ребятишки.
И на этом он проснулся… Ирландцы спешно пили в соседней комнате утренний кофе и куда-то торопливо собирались. Дыма держался в стороне и не глядел на Матвея, а Матвей все старался вспомнить, что это ему говорил кто-то во сне, тер себе лоб и никак не мог припомнить ни одного слова. Потом, когда почти все
разошлись и квартира Борка опустела, он вдруг поднялся наверх, в комнату
девушек.
— Ему стало ясно, что она не скоро уступит, он же, конечно, не мог уступить. Они
разошлись, прощаясь,
девушка сказала...
(Отцу). Ну, прощай, батюшка! Спи, господь с тобой! А я теперь дождалась красных дней, я теперь всю ночку на воле просижу с милым дружком под деревцем, потолкую я с ним по душе, как только мне,
девушке, хочется. Будем с ним щебетать, как ласточки, до самой ясной зореньки. Птички проснутся, защебечут по-своему, — ну, тогда уж их пора, а мы по домам
разойдемся. (Обнимает Гаврилу, садятся на скамью под дерево).
Скоро они
разошлись. Она стала играть, а он, уйдя в свою комнату, лёг там и задумался: какое представление о нём сложилось у этой
девушки? Что может нравиться ей в нём? Что-то привлекает её к нему — это очевидно. Но едва ли он имеет в её глазах цену как умный, учёный человек; она так легко отбрасывает от себя все его теории, взгляды, поучения.
С последним доводом я не мог внутренне не согласиться. Что мне за дело до этих
девушек, с которыми я сегодня увиделся, а завтра мы
разойдемся в разные стороны, чтобы никогда даже не услышать друг о друге?
Отобедали и тотчас кто за карты, кто смотреть на хозяйство Андрея Александрыча. Иные по саду
разошлись… И Дуня пошла в сад, одинокая, молчаливая. На одной из дорожек неожиданно встретилась она с отцом Прохором. Залюбовался он на высокие густолистные каштаны и чуть слышно напевал какую-то церковную песнь. Сняв широкополую шляпу и низко поклонясь, завел он с Дуней разговор, изредка поглядывал на нее с жалобною улыбкой, будто угадывая душевное ее горе и бурю тревожных сомнений. Жаль стало ему бедную
девушку.
Рано и бесшумно
разошлись в этот вечер по своим углам выпускные институтки. Рано засветились на ночных столиках y постелей огоньки их «собственных» свечей.
Девушки собирались в группы на кроватях соседок и вполголоса совещались между собой о наступивших событиях. Говорили тихо, почти шепотом, чтобы не потревожить измученную слезами и горем Милицу Петрович, совместными усилиями подруг уложенную в постель.
Девушки стали
расходиться. Таня рыдала, припав к верстаку. Александра Михайловна положила руку на ее плечо.
Она возвращалась домой глубоко одинокая. Была суббота. Фальцовщицы и подмастерья, с получкою в кармане, весело и торопливо
расходились от ворот в разные стороны.
Девушек поджидали у ворот кавалеры — писаря, литографы, наборщики. У всех были чуждые лица, все были заняты только собою, и Александре Михайловне казалось, — лица эти так же мало способны осветиться сочувствием к чужой беде, как безучастные лица бумажных Пушкиных.
Свет молчит, пока властелин его сковал ему уста грозою; но одно слово — и бесчестье бедной
девушки, как ходячая монета,
разойдется по рукам черни, жадной к злословию.
Любовь к Шатову по-прежнему жила в сердце молодой
девушки и перспектива брака с ним по истечение года траура была светлой точкой на горизонте ее не особенно веселой жизни.
Расходясь во вкусах с сестрой и теткой, она жила среди них одинокой. Отводила она душу лишь в беседе с Антоном Михайловичем, бывшим, по праву жениха, ежедневно, и с его другом Карнеевым, часто навещавшим половину княжен.
— Миленький, ты не рассердишься? Не сердись, я подруг сюда позвала. Так, некоторых. Ничего? Понимаешь: очень мне захотелось им тебя показать, суженого моего, миленького моего. Ничего? Они славные, их нынче никто не взял, и они одни там. А офицеры по комнатам
разошлись. А один офицерик видел твой револьвер и похвалил: очень хороший, говорит. Ничего? Миленький, ничего? — душила его
девушка короткими, быстрыми, крепкими поцелуями.